Неточные совпадения
К утру погода мало изменилась к
лучшему. Ветер был резкий и порывистый. На
совете решено было попытаться перевалить через Сихотэ-Алинь, в надежде, что на западной стороне его будет тише. Решающее значение имел голос Дерсу.
Было и еще два — три молодых учителя, которых я не знал. Чувствовалось, что в гимназии появилась группа новых людей, и общий тон поднялся. Кое-кто из
лучших, прежних, чувствовавших себя одинокими, теперь ожили, и до нас долетали отголоски споров и разногласий в
совете. В том общем хоре, где до сих пор над голосами среднего тембра и регистра господствовали резкие фальцеты автоматов и маниаков, стала заметна новая нотка…
«Слушай старика, — старик дурно не посоветует,» — говорит даже
лучший из них — Русаков, и тоже не признает прав образования, которое научает человека самого, без чужих
советов, различать, что хорошо и что дурно.
Он всем показывал, как надо работать, даже
лучшие мастера охотно слушали его
советы; Капендюхина он учил больше и многословнее, чем других.
Чтобы разъяснить это недоумение, ездили нынче в Петербург; Варвара сходила к княгине, потом повела к ней Передонова, но нарочно оттянула это посещение, так что уже не застали княгиню: Варвара поняла, что княгиня в
лучшем случае ограничится только
советом повенчаться поскорее да несколькими неопределенными обещаниями при случае попросить, — обещаниями, которые были бы совсем недостаточны для Передонова.
— Господин Штановский! я имел честь заметить вам, что ваша речь впереди! Господа! Я уверен, что имея такого опытного и достойного руководителя, как Садок Сосфенович (пожатие руки вице-губернатору), вы ничего не придумаете
лучшего, как следовать его
советам! Ну-с, а теперь поговорим собственно о делах. В каком, например, положении у вас недоимки?
Дружба считает
лучшим правом своим привязать друга к позорному столбу… потом требовать исполнения
советов… как бы они ни были противны тому, которому советуют…
Мои товарищи терапевты, когда учат лечить, советуют «индивидуализировать каждый отдельный случай». Нужно послушаться этого
совета, чтобы убедиться, что средства, рекомендуемые в учебниках за самые
лучшие и вполне пригодные для шаблона, оказываются совершенно негодными в отдельных случаях. То же самое и в нравственных недугах.
Монархиня основала также и для мещанского состояния училище, которого питомцы приготовляются быть хорошими, добронравными хозяйками, искусными в рукодельях и на всю жизнь остаются под особенною защитою Опекунского
Совета [Нередко самые
лучшие учреждения, уже не будучи одушевляемы деятельным надзиранием первого творца их, мало-помалу теряют всю пользу; но Сиротский Дом и Воскресенское Училище девиц имели счастие найти новую Покровительницу в Ее Величестве Вдовствующей Императрице, Марии Федоровне, Которая оживляет их Своим попечением.].
— Ну, полноте, не сердитесь… Слышите, Федор Федорыч, не сердитесь. Всё к
лучшему. Я очень рада вчерашнему объяснению… именно объяснению, — прибавила Маша. — Для чего, вы думаете, я заговорила с вами об этом? Для того, чтоб пожаловаться на господина Лучкова? Полноте! Я забыла о нем. Но я виновата перед вами, мой добрый друг… Я хочу объясниться, попросить вашего прощенья… вашего
совета. Вы приучили меня к откровенности; мне легко с вами… Вы не какой-нибудь господин Лучков!
Няня. Это ваша правда. Словами не поможешь. Одно — ручки ваши, ножки расцелую, послушайте вы скверную, гадкую няньку Марью, послушайте вы мой
совет. Богом вас прошу! Не давайте вы ему ничего до времени из денег или из именья. Ведь все ваше, и никто не может вам заказать. Дайте все: приданое, платье, постели, брильянты, дайте все в
лучшем виде, а деньги погодите давать. Все человек неизвестный. Погодите, посмотрите, что от него отродится. Дать успеете. Ведь уж я знаю, вы себе ничего не оставите.
— Ты всё о том же? Покориться нужно, дитя!
Советы канальи-судьи остаются во всей своей силе.
Лучшего ничего не выдумаешь. Купи отцу свинцовой примочки и сделайся графиней…
Послушав
совета надзирателя, Николай Герасимович написал смотрителю заявление, в котором просил его разрешить ему купить необходимые продукты, но получил отказ. Этот необоснованный отказ страшно взбесил заключенного, и он написал письмо к прокурору киевского окружного суда Н. Г. Медишу, его старому знакомому, с которым он был еще в бытность его товарищем прокурора в Туле в самых
лучших отношениях.
По
совету некоторых из соседей, как раз в тот год, когда прибыл в Петербург граф Казимир Нарцисович Свенторжецкий, старушки Белоярцевы отделили три коматы с парадным ходом и приказав омеблировать их
лучшей из находившейся в запертых парадных комнатах мебелью, стали приискивать себе постояльца.
Решившись на последнее, Савин написал в Россию брату, прося его выслать ему денег на имя маркиза Георгия Сансак де Траверсе в Скевенинг в Голландию, куда он вознамерился поехать покупаться в море, по
совету отца Иосифа, находившего это полезным для
лучшего развития заживающей руки и успокоения нервов.
Самолюбивый, упрямый Глик не любил
советов; пословицу: ум хорошо, а два лучше считал он суждением робких голосов; для него то было
лучшее, что он в кризисы упрямого самолюбия задумал и определил.
Мой
совет: для
лучшего успеха в этом деле сыскать умного, ловкого свата, не из владык земных, не из князей и бояр, а простого людина, который умел бы побороть неприязнь Образца к иноземцу.
Князь Иван Андреевич хотел ехать в свое имение, но, к несчастью, в окружающих его лесах сосна попадалась очень редко, и слава Баратова, как по преимуществу лесистого соснового места, в связи с
советом докторов, было
лучшим аргументом в пользу принятия этого любезного приглашения.
Были и таковые даже, что обращались ко мне под защиту, как представителю власти, но я, — бог с ними, — я их всегда успокаивал и говорил: «Послушайте; ведь спором ничего не выйдет, а самое
лучшее — мой вам
совет, — что можно в вашем женском положении исполнить, то и надо исполнить».
В просторной,
лучшей избе мужика Андрея Савостьянова, в два часа собрался
совет.
А потому критик решительно не хотел признать никаких замечательных достоинств в произведении, которым Фебуфис должен был прославить свою школу, и вдобавок унизил его тем, что стал объяснять овладевшее им направление его несвободным положением, всегда зависящим от страха и фавора; он называл дальнейшее служение искусству в таком направлении «вредным», «ставил над художником крест» и давал ему
совет, как самое
лучшее по степени безвредности, «изображать по-старому голых женщин, которыми он открыл себе фортуну».